— Как
известно, цель создания комиссии —
подготовка и повышение уровня
новых богослужебных текстов.
Успешно ли протекает деятельность
комиссии? Есть ли результаты?
— Комиссия была создана совсем
недавно. В ее состав входят
священнослужители Московской
Епархии — специалисты в области
богословия, литургики, филологии,
преподаватели московских духовных
школ, есть даже поэты. На
заседаниях уже рассматривали
службу преподобному Григорию
Голутвинскому и редактировали
тропарь и кондак преподобному
Зосиме Верховскому. Комиссию
решено собирать по мере
поступления материала и не реже
одного раза в квартал. Не так давно
одна жительница Коломны передала
на рассмотрение акафист святому
благоверному князю Дмитрию
Донскому.
— Поступают ли
тексты для прославления царской
семьи, собора новомучеников,
исповедников?
— Пока никто еще не предоставил
материала по новомученикам.
Появилась такая идея: поскольку
новомучеников много — только в
одной Московской епархии около
двухсот — то на первое время можно
составить общую службу
новомученику (новомученице). Общие
службы мученикам, составленные в
древности, не отражают конкретных
исторических деталей, событий,
связанных с последними гонениями.
Если Владыка благословит, то до
того момента, когда каждому
прославляемому святому будет
составлена отдельная служба, мы
будем иметь такие общие службы.
— А раньше
составлялись службы
новопрославленным святым?
— Зарубежная Церковь давно
составила свои службы и
Царственным мученикам, и Собору
Новомучеников. У нас если где-то
есть, то не общепринятые.
— Написать
службу святому может любой человек?
— В общем-то, да. Человек
верующий будет делать это с
благословения духовника или
своего приходского священника.
Может быть, приходской священник
станет первой инстанцией
редактирования. Может быть, он
перешлет текст в комиссию. Писать,
составлять тексты служб может не
только священнослужитель. Это
может делать любой православный
верующий. Если люди знают, что в их
области, храме подвизался такой-то
мученик, если есть усердие к
почитанию, если живы те, кто помнит
то время — пожалуйста, пускай
пишут службы. Комиссия ведь за всех
не напишет. Невозможно нам сесть и
составить службы каждому из ста
семидесяти новомучеников епархии.
Наша работа состоит в основном в
редактировании, а не в написании.
—Как известно,
службы в наших храмах ведутся на
церковнославянском языке. Многие
считают, что это препятствует
пониманию их смысла и предлагают
перевести богослужебные тексты на
русский язык. Каково Ваше
отношение к русификации
богослужения?
— Я согласен с тем, что
Православие заключается не в языке.
Если совершать Литургию на русском
языке — таинство совершится, никто
с этим не спорит. С другой стороны,
за тысячу лет истории Русской
Православной Церкви
церковнославянский язык стал
как бы священными, литургическими
одеждами нашего богослужения. По
своей сути человек одетый и
человек раздетый — одно и то же. Но
голый человек все-таки неудобно
выглядит. Поэтому если мы разденем
службу, сорвем с нее священные
покровы церковнославянского языка,
она ни в чем не выиграет. Она, может
быть, и будет в чем-то понятнее. Но
славянский язык — древний, очень
поэтичный, очень емкий, образный и
не самый непонятный. В наш язык
каждый год вливаются сотни
непонятных иностранных выражений
и терминов, чуждых слуху русского
человека, и, как ни странно, против
этого почти никто не протестует.
Конечно, архаизмы, требующие
перевода, есть. В Екатерининских
минеях, в современных изданиях
Евангелия, в Псалтири есть сноски,
где очень деликатно они заменяются
на более понятные выражения. При
необходимости такая замена
допустима.
— Составленная
Вами служба преподобному Григорию
Голутвинскому уже вошла в
церковное употребление?
— Преподобный Григорий — это
местночтимый святой,
прославленный в лике Радонежских
святых. Для введения службы
местночтимым святым в церковное
употребление достаточно
благословения Правящего архиерея.
Комиссия текст приняла, и мы ждем
официального благословения
Митрополита Ювеналия.
— Наши читатели,
наверное, согласятся со мною, что
составить церковнославянскую
службу, включающую в себя
многочисленные стихиры, канон,
тропарь, кондак и так далее, —
далеко не просто. Более того, не
многие из наших прихожан вообще
догадываются о таком сложном
составе церковной гимнографии.
Расскажите подробнее, как шла
работа над текстом?
— Было очень большое желание
составить отдельную службу
преподобному Григорию
Голутвинскому. Это было вызвано
тем, что память его празднуется в
один день со святителем Григорием
Богословом. Служба совершалась по
общей минее. Но преподобному
Григорию в ней посвящены тексты
неконкретные, безликие,
воспевающие преподобнический
подвиг и ничего не говорящие о
личности, о житии святого. Поэтому
для Григория Голутвинского начали
писать новую службу. Стихиры,
тропарь, кондак были написаны два
года назад практически сразу. А к
написанию тропарей канона
приступать я долго не решался. Как
известно, существуют традиционные
требования к их составлению.
Необходимо, чтобы в тропарях
прослеживалась тематика
библейских песен, заявленных
ирмосом; ритмика тропаря должна
опираться на ирмос; кроме того,
должно присутствовать
краегранесие. Поэтому решил
разбить работу на периоды и писать
хотя бы по одной песне. Но
захватило настолько, что писал и по
две, и по три. Словом, канон был
написан за очень короткое время.
— При
составлении текста Вы опирались на
какие-либо источники или целиком
все писали сами?
— Основную часть стихир, кондак
и тропарь писал самостоятельно.
Стихиры писал на гласы, причем
пропевал их по десять — пятнадцать
раз. Какие-то выражения, мысли,
образы канона заимствовал из
преподобнических служб. Если что-то
нравилось — думал, как это
осмыслить, связать с житийным
материалом. Моей интеллектуальной
работы здесь процентов пятьдесят.
Ирмосы заимствовал целиком. Для
краегранесия писал такие стихи,
чтобы все буквы в словах подходили
для начала тропаря.
— Что было
важнее в написании: форма или
содержание?
— Абсолютно одинаково.
Духовная поэзия не может
существовать вне формы.
— Считается, что
для того чтобы писать на каком-либо
языке, необходимо на этом же языке
мыслить. Вы согласны с этим?
— Когда преподобный Андрей
Рублев приступал к созданию
образов, он садился и созерцал
иконы, которые чем-то вдохновляли
его, чем-то изумляли. То же дает
чтение служб. Начинаешь мыслить
теми же категориями, какими
мыслили их авторы. В богослужении
есть масса интереснейших моментов,
которых мы не замечаем. На
Благовещение, например, поется
канон, написанный в форме диалога.
Есть каноны, написанные
гекзаметром, в которых
прослеживается четкий ритм. Но
если бездумно произносить текст,
ничего этого слышно не будет.
Вслушаемся в голос нашего прошлого,
исконного. В нем — завет нам, завет
хранить связь с родными истоками.
Трудно сказать, какая судьба
ожидает нашу культуру, вернется ли
в нашу среду дух
церковнославянского слова,
церковного распева. Но хотелось бы
верить, что эта связь, хранимая
веками, не прервется и теперь.
Два чувства дивно
близки нам —
В них обретает сердце пищу —
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
На них основано от века
По воле Бога Самого
Самостоянье человека —
Залог величия его.
Животворящая святыня!
Земля была б без них мертва;
Без них наш тесный мир —
пустыня,
Душа — алтарь без Божества.
(А.С. Пушкин)
|
|
|
