|
– Александр Александрович, расскажите, пожалуйста, в общих словах о вашем доме.
– Мы открылись в 1998 году как детский дом. Сейчас наше название несколько изменено. Но изменения, пожалуй, произошли только на бумаге. Миссия, которую мы выполняли, будучи детским домом, выполняется сегодня с тем же успехом, приблизительно в тех же объемах и по тем же направлениям. Мы оказываем помощь не только детям-сиротам, но и тем, кто оказался в трудной жизненной ситуации и обращается к нам за помощью. Сегодня у нас по спискам 53 ребенка. По проекту мы были рассчитаны на 30 человек – планировалось создать маленький, уютный, комфортный детский дом. Но жизнь вносит свои коррективы, и детей, оказавшихся в трудной ситуации, значительно больше. Поэтому и нас сегодня больше. Дети живут разновозрастными группами. Отдельно мальчики и девочки. Идея смешанных групп возникла как желание, чтобы они жили в семье, где старшие братья и сестры помогают младшим. Но одно дело кровные братья и сестры, а другое дело, когда дети в силу жизненных обстоятельств оказались здесь, под этой крышей. Не очень часто срабатывает желание, чтобы старшие оказывали положительное влияние на младших. Хотя есть и обратные примеры.
– В силу каких жизненных ситуаций дети оказываются в вашем доме?
– У нас живут сироты и дети, потерявшие одного из родителей, а второй находится в бегах и не обнаружен. Есть дети, родители которых не кормят, пьют водку или находятся в местах лишения свободы, в других закрытых учреждениях. Их больше всего.
– Это дети из Коломны?
– Из Коломны и района.
– Они сильно отличаются от обычных семейных детей?
– Есть такое понятие – материнская депривация. Если у человека не было общения с матерью в нужном размере, как правило, он отличается от других. Это можно замаскировать, скорректировать. Исправить это нельзя.
– Сложно работать с такими детьми?
– Сложно работать и с родительскими детьми в школе. В принципе, наши ребята мало чем отличаются от них. Они очень талантливые. В прошлом году мы заняли первое место в Международном конкурсе среди детских театральных коллективов. Первое время, когда они приходят, конечно, отличия очень сильные. Много сил приходится потратить, чтобы вернуть им нормальные навыки жизни. Начиная от зубной щетки и кончая умением спать на кровати, а не под кроватью.
– Как государство обеспечивает семьи, которые берут на себя воспитание детей?
– На сегодняшний день все вопросы усыновления и опеки изложены в семейном кодексе РФ. В том числе нюансы, которые связаны с финансированием семей, принимающих детей под опеку или на усыновление. В этом году вышли последние дополнения об увеличении льгот и оплаты содержания приемных детей. В частности, бесплатность всех видов коммунальных услуг, льготы по проезду, в школах такие дети должны бесплатно обеспечиваться учебниками. Наверное, это все здорово. Но потока желающих взять детей под опеку пока нет. Может быть, это слабо пропагандируется, а может быть, есть и другие проблемы.
– Другими словами, немного таких семей, которые хотели бы взять ваших детей на усыновление?
– Если говорить о наших детях, да, немного, потому что у нас дети взрослые. Но там, где находятся дети в возрасте до года и до трех лет, там другая ситуация.
– Но у вас были такие случаи?
– Главная наша забота – найти ребенку семью или вернуть его к родственникам. Детский дом существует 4 года. За это время мы вернули в семьи и отдали в разные формы опеки 12 человек. Если учитывать, что до этого года у нас было 30 – 35 детей, то это достаточно большое количество.
– Как вы определяете, готова ли семья взять на усыновление ребенка?
– Те, кто решился взять на усыновление ребенка, исследуется не меньше, чем космонавт. Практически мы собираем всю информацию о человеке, который решается на такой шаг. Ему нужно набрать очень много справок, разного рода актов, которые удостоверяют те или иные критерии, позволяющие стать усыновителем.
– А самый главный критерий?
– Традиционно у нас существовала система, когда предварительно между потенциальным опекуном или усыновителем сначала устанавливаются отношения знакомства, потом они переходят в гости на один – два дня, а иногда на неделю, потом на месяц. Мы отслеживаем, как складываются отношения. Кажется, что люди, которые приходят, поначалу полны энтузиазма взять ребенка. Но проходит неделя непосредственного общения, и они говорят «нет».
– А как ребенок? Переживает, наверное?
– В душу не залезешь. Конечно, каждый переживает по-своему. Поэтому мы стараемся, чтобы как можно меньше было таких вариантов неудачного «сватовства».
– Сейчас в центре вводится новая форма жизнеустройства детей – патронатное воспитание. Что это такое?
– Это семейные воспитательные группы. В Европе они введены уже давно. Человек на определенный период времени заключает с нами договор, о том, что он поступает к нам на работу на должность семейного воспитателя и берет к себе в семью воспитанника или нескольких воспитанников нашего центра. В соответствии с договором он получает заработную плату (пока мы исходим из расчета 1/3 ставки за ребенка по высшей педагогической категории, т. е. по 14 разряду) и все причитающиеся ребенку средства на питание, одежду, обувь, и т .д. Нет юридических отношений, опекунских или усыновительства, непосредственно с ребенком. Есть юридические отношения с нами. Ребенок остается нашим, считается нашим. Человек как бы работает у нас со всеми вытекающими отсюда последствиями, начиная от зарплаты и кончая собраниями и педсоветами. В перспективе эти отношения могут перерасти во что-то большее. Мы хотим, чтобы наши дети воспитывались в семье. Как бы здесь ни было хорошо, семья все-таки может дать гораздо больше. Мы не так давно отдали воспитанников на усыновление во Францию. Не знаю, как к этому относятся, я считаю, что лишь бы в семье. Это в интересах ребенка. Они верующие. Я их спросил: «Как вы решились приехать в Россию, пройти все мытарства нашей бюрократии, чтобы взять двоих детей, один из которых – инвалид?». Оказывается, их церковная община им помогла. Это их служение.
– Вы видите помощь Русской Православной Церкви в вопросе усыновления детей?
– Видим. Я думаю, что наши верующие тоже могли бы с нами поработать. С Церковью мы дружим. К нам очень часто приходят и священники, и семинаристы. Помогают, общаются с ребятишками. Мы ходим на праздники в Свято-Троицкий монастырь, в Богоявленскую церковь, в другие храмы. Нам это очень нужно.
– Есть ли какие-то конкретные предложения к настоятелям монастырей, церквей?
– Очень трудно сформулировать предложение. Интересен опыт трудового воспитания у матушки Ксении. Мы находимся здесь на юру, у нас нет ни земли, ничего. Это проблема. Возможно, наши девушки под опекой монахинь, послушниц быстрее бы социализировались, научились чему-то полезному. Но это пока только мысль. В любом случае, мы рады всем, кто к нам приходит. Мы найдем возможность пообщаться с каждым. Придет человек с Божьим словом – мы найдем возможность, чтобы он встретился с нашими детьми. Проблема заключается в том, что они были обделены многими нормальными вещами, которые у нас, как снежок сквозь пальцы. У них этого не было. Поэтому любое общение, любой контакт мы рассматриваем как дружеское участие в нашей жизни.
В заключение хотелось бы добавить мнение заместителя директора по учебно-воспитательной работе Аллы Валентиновны Прохоровой. По ее словам, с первых дней открытия дома Церковь принимает активное участие в его жизни. Алла Валентиновна высказала надежду, что среди прихожан есть люди, которые могли бы откликнуться на предложение стать патронатными родителями. Может быть, это одинокие люди, которые ищут родную душу. Они в большей степени могли бы взять на себя ответственность родителей. Это было бы полезно и детям – попасть в такие семьи, где действительно руководствуются христианскими истинами. «Если верующие смогли бы откликнуться, прийти к нам – двери нашего дома открыты для всех, мы бы это только приветствовали». Проблема патронатных семей заключается в том, что человек, берущий на себя ответственность воспитателя, фактически остается работать на прежнем месте, но получает плату и за воспитание ребенка, и различного рода льготы. Возможно, появятся люди случайные. А этого нельзя допустить.
Беседу вела Татьяна Ртищева.
Фото автора.
|
