"Глаголъ" №19
Слёзы сквозь смех
| В храме Пресвятой Троицы г.
Коломна (Щурово) трудится историограф
Ирина Александровна Ахромеева, которая
собирает различный материал по истории
нашего храма. Сегодня мы хотим
представить вам некоторые выдержки из
периодической печати
послереволюционного времени, которые
являются прекрасной живой
иллюстрацией богоборческой эпохи. Сразу после свершившейся революции газета «Русская правда» № 10 от 23 октября 1917 года писала о церковно-приходской школе храма Троицы-на-Репне (Озерское направление): «Ученье свет, а не ученье тьма», гласит русская пословица. Однако понятие «учение» очень растяжимое и, например, в Троицкой церковно-приходской школе оно, т. е. ученье, понимается по-своему и весьма своеобразно... Учительский персонал названной школы «искусству» подметания полов уделяет большое внимание, заставляя учеников по несколько раз в день подметать полы... Педагоги Троицкой школы решили ввести в школе «практические занятия» по ношению воды, мытью полов и окон, чистке платья и т. п... Не ясно ли из этого, что это дело «образования» в Троицкой школе поставлено весьма образцово». Машина антирелигиозной пропаганды постепенно набирала обороты. Газета «Голос труженика» № 22 (46) от 17 мая 1923 года писала уже более воинственно (статья «Бельмо в глазу»): «Напротив здания исполкома стоит часовня во имя Александра Невского. Часовня связана с бывшим царствовавшим домом Романовых... Не мешало бы Коломенскому Исполкому подумать... и произвести операцию в городе: удалить эту часовню с глаз». А вот еще один интересный документ: статья в газете «Голос труженика» № 33 (57) от 16 июля 1923 года с почти Евангельским названием «Придите ко мне все трудящиеся»: «На берегу реки Оки (Щурово, Рязанская губерния) есть огромнейшая церковь, которую обслуживает тамошний поп «отче Сергие» и «дряхлый» дьякон. Все бы ничего, кажется, «старцы» и спокойные, «зелия» не пьют, но беда лишь в том, что ходят по православным и «ропщут», что мало жертв ими в церковь приносится... видят, что ропот их не помогает, в церковь никто не ходит, за исключением какого-либо обряда, как-то похороны, бракосочетание и т. д. Так они установили таксу: за похороны - 400 р., за крестины – небольшая уступочка». На всякий случай автор подписался – Глупишкин. Уже в следующем году «Коломенский рабочий» № 41 от 8 августа 1924 года на 1-й странице своего издания писал: «Рабочие семи цехов Коломенского завода постановили: «Церковь никакой пользы не приносит, и туда ходят одни старухи в количестве 15 человек, а посему считаем, что ее нужно отдать под столовую... Медно-литейный цех: за – 35, против – 3. Служащие главной конторы: присутствовали 280 человек, воздержались – 3, против – 10... Модельный цех – целиком не возражал против взятия церкви под столовую». Интересным документом славного советского времени будет заметка «Отец Василий портрета Ленина испугался», опубликованная в газете «Коломенский рабочий» № 37-200 от 19 мая 1925 года: «Отец Василий, батя церкви Покрова, Федосьинской волости, ходил по домам с иконой. Заходит в один дом, а там портрет Ленина на стене висит. Испугался отец Василий: «Уберите, – говорит, – тогда служить буду». Портрет со стены не убрали, а батя из избы убрался». Вот еще одна заметка из газеты «Коломенский рабочий» № 25 (390) от 29 марта 1927 года теперь уже о нашей церкви в Щурово (статья «Даешь монету, а то в ад»). «Скорбит душа попа Сергия из Щуровской церкви. Все меньше и меньше находится овечек, с которых можно было бы стричь шерсть. Решил постращать 13 марта поп и сказал проповедь. «Православные христиане, так нехорошо. Грешно это от Бога. Нужно ходить самим и посылать детей, а то не миновать вам ада кромешнего. Еще грешнее – не венчаться и быть некрещеными...» У бати хозрасчет не плохой... За венчание приходится платить настоящими и сколько потребует батя. И потому-то неисполнение этого обряда, по-батиному, особенно грешно...» К сожалению нам с Вами хорошо известно, что слова отца Сергия исполнились в самое ближайшее время: голод начала 30-х гг., ад ГУЛАГа и война. И дело здесь не в жертвах за церковные требы, а в предательстве и отступлении от Бога. Новые идеи пускали свои глубокие корни – рождались новые советские праздники. Вот как рождалась советская «Пасха» – 1 мая: «Рабочие ряда фабрик и заводов - в Москве, Баку, Казани и т. д. – отказались от празднования Пасхи и работали в пасхальные дни. Во многих городах рабочие предлагали перенести пасхальные дни отдыха на 1 мая». («Коломенский рабочий» № 31 от 18 апреля 1928 г.) Спустя чуть больше месяца та же газета («Коломенский рабочий» № 40 от 23 мая 1928 г.) рапортовала в своей статье «В бывшем рассаднике мракобесия»: «В бывшем Голутвинском монастыре... теперь восходят ростки новой жизни. Организован красный уголок, обслуживающий татар и русских рабочих. При уголке существуют драмкружки, русские и татарские; выпускаются стенгазеты, проводятся кружковые занятия и массовая работа». Но что-то с ростками новой жизни не заладилось, и спустя уже несколько месяцев газета писала: «В общежитии бывшего Голутвинского монастыря хулиганство настолько развилось, что не проходит дня, чтобы кого-нибудь не побили...» («Коломенский рабочий» № 77 от 22 сентября 1928 г.) Мысль о достойной и счастливой жизни трудящихся без Бога и Церкви не оставляла строителей светлого будущего. Начало 1930 года «Коломенский рабочий» отметил заметкой о жизни Ларцевых полян: «Постановлено закрыть Щуровскую церковь. Отрыть в ней школу. Священнику запрещено ходить по приходу. На «Николу» его уже не было в деревне». («Коломенский рабочий» № 142 (1) от 1 января 1930 г.) Теперь мы хотим опубликовать очень серьезный документ, напечатанный в газете «Коломенский рабочий» № 50 от 28 февраля 1930 г. Он подписан всем духовенством Коломенского благочиния: «Коломенское духовенство о религиозной политике в СССР». «Письмо в редакцию. Уважаемый гражданин редактор! Мы, нижеподписавшиеся, группа коломенского духовенства... просим поместить наше настоящее заявление о том, что как православная церковь, так и религия вообще никакого гонения в советской стране не терпят, что все сообщения в печати о гонении на религию в СССР есть вымысел заграничной буржуазии и белоэмигрантских клеветников, а также контрреволюционного духовенства. Правда, в нашей стране закрываются некоторые церкви, но это делается по желанию населения, а иногда и по постановлению самих верующих. Мы видим также, что некоторые из служителей церкви подвергаются разным репрессиям со стороны соввласти, но это применяется к ним не за их религиозные убеждения, и не за религиозную деятельность их (т. к. в этом случае репрессиям были бы подвергнуты все служители церкви), а за то, что некоторые из церковнослужителей вопреки церковным канонам занимались политическим делом, прямо или косвенно вмешивались с отрицательной стороны в государственные и общественные деяния, противодействуя нормальной жизни при новом строе. Некоторые из нас, несмотря на призыв почившего патриарха Тихона и нынешнего главы церкви митрополита Сергия о лояльном отношении к советской власти, к сожалению, никак не могут примириться с существующей властью и ее преобразующими на новых началах общественной, культурной и экономической жизни, что и выявляется в разных антиправительственных поступках. И соввласть,.. карает, как уже сказано выше, не за религиозные убеждения и деяния, а за контрреволюционную деятельность, как и других граждан СССР. Подписи. Исполняющий должность благочинного протоиерей Василий Счастнев. Члены благочинного совета: протоиерей Парусников, Виктор Соловьев, Александр Флеров, Виктор Смирнов, Иаков Бриллиантов, Александр Миролюбов, Иоан Казаков, Сергий Орлов и Константин Богословский, священник Носов Александр». Можно представить себе, как выбивались такого рода «признания»! Система требовала полного подчинения, перемалывая судьбы каждого. Итак, заявление датировано последним днем февраля 1930 года. А вот ответ на наш запрос из прокуратуры Российской Федерации (№ 13-700-95 от 09.04.2001 г.): «На Ваше письмо сообщаю, что священник Модестов Сергей Михайлович необоснованно арестован 24 января 1930 г. 3 марта 1930 года по постановлению Особого совещания при коллегии ОГПУ на основании ст. 58-10 УК РСФСР заключен в концлагерь на 3 года. 16 февраля 1990 года по заключению прокуратуры Московской области Модестов С. М. реабилитирован». То есть за месяц до общего письма священник Коломенского благочиния был арестован, а спустя 3 дня после вышеприведенного заявления был направлен на 3 года в концлагерь. Так становится понятным, каким образом рождались такие общие заявления. А к 1933 году некоторым стало известно, что «никакого Христа не было» (А. Шипов, газета № 81 от 11 апреля 1933 года): «...Пасха – праздник эксплуататорский. Давно известно, что никакого Христа не было, – и это утверждают даже многие буржуазные ученые». Авторитетная ссылка для большевистской власти! Все уже обещало новую прекрасную жизнь: «В помещении бывшей церкви Лыковская молодежь организовала хороший клуб. Лозунги, плакаты, газеты, громкоговорители, радиоустановки, все в этом клубе к услугам колхозников». (В. Степанов, «За большевистские колхозы» № 5 (50) от 15 января 1934 г.). Вот такая жизнь! Материал из фонда Российской
Государственной библиотеки собрала
Ахромеева И. А., |
Web-дизайн и вёрстка Игоря Германа и Алёны Коробовой.
