СОЛНЦЕ ВСТАЕТ НА ВОСТОКЕ
Интервью с настоятелем церкви Пресвятой Троицы г. Коломны (Щурово) 
священником Вадимом Маркиным.

Оглядываясь на прошедшую жизнь русского народа, трудно переоценить роль Византии в становлении Российского государства. Но пал Царьград – и миссия Византии перешла к России. Что же значит Византия для русского народа? Как проявляются сегодня наши византийские корни? В нашем городе есть храм, построенный в византийском стиле – церковь Пресвятой Троицы в Щурово. Ответить на наши вопросы мы попросили настоятеля храма – священника Вадима Маркина. 

– Византия просветила Русь светом христианской веры, она же дала основные черты государственного устройства, богослужение, письменность, священный язык, под ее влиянием развилось искусство славян. Отец Вадим, какую роль, на ваш взгляд, в истории России сыграл тот факт, что именно с Востока, а не с Запада Русь приняла христианство?
– Мне в связи с этим вопросом вспомнилось одно из восточных высказываний: «солнце встает на Востоке, а заходит на Западе». Я сам оцениваю восточное мировоззрение как более глубокое, более емкое, нежели мировоззрение западной школы. Хотя это не значит, что стоит пренебрегать Западом. Поэтому и значение для нашей страны того, что веру мы приняли с Востока, веру Православную, на мой взгляд – колоссально. Именно восточный многосторонний, тончайший подход к взгляду на мир и, самое главное, к вопросу о спасении сформировал Русь в том виде, в котором она есть. Чем-то это можно сравнить с жизнью людей: ведь если бы у кого-нибудь из нас были бы другие мать или отец, то и сами мы были бы другие. Так же и к Византии, я думаю, стоит относиться как к матери. Не хочу сказать, что мы были бы лучше или хуже – эти оценки слишком поверхностные. Просто мы были бы другими, а мне бы этого не хотелось. 
– Как вы считаете, можно ли сказать, что дух эпохи находит свое отражение в искусстве? 
– Бесспорно, дух эпохи находит свое отражение в искусстве. Я бы сказал даже больше – это полностью взаимозависимые вещи. На искусство, как предмет творчества человека, ложится дух эпохи, и человек любой эпохи в своем искусстве несет жизнь этой эпохи. 
– Если есть такая зависимость, то как можно, на ваш взгляд, объяснить возрождение архитектурного стиля древнейшей православной империи в конце XIX века? 
– Я думаю, что наши предки с середины XIX века до начала XX ощущали то же, что до недавнего времени ощущали мы, а в некотором смысле и продолжаем ощущать. Середина прошлого века – это время, когда в Россию движется иностранный капитал, выстраиваются новые экономические и социальные взаимоотношения. Люди из деревень идут в города, образуются мануфактуры, фабрики, появляются новые технологии, зарождаются новые системы отношений. Все то, что я назвал, является в общем-то перечислением тех событий, которые происходят и в наше время. В этот период, с одной стороны, душа человека стремилась к чему-то новому, с другой же стороны человек чувствовал, что рушится что-то вечное, патриархальное. И появляющееся в результате чувство тревоги, чувство, что земля уходит из-под ног, чувство, что вечные основы истины вдруг начинают колебаться и заставило человека России обратиться к истокам. В данном случае к той культуре, откуда были взяты основы нашей государственности – к культуре Византии. Хотя уже и самой Византии не было как страны, но культура Византии осталась и обращение к ней – это рефлекторное обращение к собственным корням. 
– Как Вы уже упоминали в одном из своих интервью, роспись стен храма будет осуществляться в том же стиле, в каком он построен. Какие особенности, характерные для византийского искусства будут задействованы в росписях?

– Я являюсь настоятелем храма, но не являюсь истиной в последней инстанции; я не определяю, что это будет так, а то по-другому. Все решается в коллективе: приобретаются альбомы, делаются фотографии, готовятся эскизы. Происходят какие-то встречи, обмен мнением, принимаются решения, что-то утверждается. Эта работа, можно сказать, на начальном этапе. И к чему она приведет, к каким решениям, я не могу сказать. Но надеюсь, что это мнение будет соборным, а значит, Божиим. И молюсь о том, чтобы Господь помог в решении этого вопроса.
– Насколько мне известно, наиболее решенным вопросом в реставрации внутреннего убранства храма является иконостас. Но традиционный для России тип иконостаса сложился в 15-ом веке, а для Византии характерны одноярусные алтарные преграды. Каков будет иконостас в храме Пресвятой Троицы? 
– Иконостас нашего храма будет русский, высокий. Собственно, у нас нет выбора, потому что алтарная преграда в нашем храме является даже каменной. Но при работе над эскизом иконостаса были заложены принципы византийского искусства. Мы не ставим задач просто механически перенести какие-то формы в наши условия, нам важны принципы. Если говорить о проекте нашего иконостаса и о первых работах, которые сделаны, то в иконостасе много камня – это Византия. Сами элементы резьбы – виноградные листья, виноградные грозди, равноконечные кресты – это тоже Византия. Иконы имеют большие пространства золотых фонов – это опять Византия. Как видите, мы постарались заложить принципиальные особенности византийского искусства, но в чисто русский конструктивный элемент высокого иконостаса. 

Ирина Алябьева.
Фото священника Вадима Маркина.